пишите стихи, пока вы молоды пишите в рифму пока можете удержать в голове четыре строчки сразу и каждую в трех вариантах из которых большинство еще не сложены
читать дальшепишите ориджи, пока вы молоды пока у вас есть время на то, чтобы всё придумать пока есть силы на то, чтобы всё дописать и память ничего не потерять раньше, чем оно будет записано
и пишите фанфики, пока еще не тошнит от фанфиков ведите блоги, пока еще верите себе и читателям переводите, пока еще понимаете хотя бы родной язык шейте одежду для кукол и стройте для них дома рисуйте, вам еще будет что нарисовать умело
решайте уравнения, пока еще можете их дорешать читайте книги, пока еще можно их перечитать стройте дома, пока еще есть кому в них жить любите, пока еще есть кого любить будьте любимы, пока еще есть кого любить меняйте прически, всё еще отрастет
говорите, пока еще может понять незнакомец ведь из того, что вас понял знакомый, не следует, что оказавшийся на его месте будет искать ключ к неинтересному шифру когда вокруг очевидно столько интересных просто по обертке ведь видно отсутствие конфеты по тени отсутствие души по строке видно что в ней просто есть буквы и не хватает запятых я могу их расставить я умею расставлять запятые не сомневайтесь я помню правила просто
собственно говоря
собственно говоря
собственно
собственно говоря, я уже не могу сказать ничего собственного
просто пишите стихи, пока вы молоды пишите, пока вы живы потом перечитаете
Нет, стихов не будет здесь, поверьте: Быть должна поэзия живой. Обещанье ждать до самой смерти Безнадёжно выполнено мной. Всё исчезло - боль моя и радость. Жизнью это странно называть, Если то, что от меня осталось, Может только маяться и ждать. Глупою считалкой стало имя Из молитвы глупой, но святой, Стали мысли прежние чужими, Хоть еще глодают разум мой, Стало чувство... да не стало чувства! В собственных запуталось долгах И себя пожрало - стало пусто. Где вы, жажда, вера, гордость, страх? Сколько недосказанных признаний Пристрелил на взлёте выбор твой! Если жизнь нас удивит свиданьем - Вспомнить не смогу ни одного. Ты ушёл из горьких сновидений - Не добиться мне от них вранья. Хуже миллиона отречений Верность исступлённая моя. Нить не порвалась: длинней и тоньше всё была... Растаяла совсем.
Если ты мне стал не нужен больше, То себе-то я теперь зачем?
Банная сырость осеннего дня К сердцу прильнёт неожиданным холодом. Снова безветренным вихрем меня Гонит туман по промокшему городу. Выметен листьев предательский блеск С серой асфальтовой мёрзнущей истины. Сыплет с невидимых мокрых небес Дождь, как реклама зимы бескорыстная. Те фонари, что неделю назад В золото всё обращали, лишь хмурятся, Тьму не спугнув, в этой мути горят, Жёлтый свой свет разливая по улицам. Свет их туманный не сводит с ума, Но и приблизить не смог к пониманию. Что будет дальше? А дальше... зима. Слов не добавить к такому признанию. И, бесполезный достав телефон, Фотографирую то, что невидимо, — В явь превратившийся тягостный сон, Суп несъедобный с чужими обидами. Станет прозрачной та сеть из вранья, Что на свету безотказно работала. Это же я, это всё ещё я, Чтоб вы ни думали — я это, вот он я. Пусть будут серые дни холодны, Пусть, как и прочие летние шалости, Я устарею — дожить до весны Всё-таки дайте, ещё раз, пожалуйста. Пусть ненавижу я всё, что потом, Пусть и от вечности ждать уже нечего — Всё же я буду просить об одном, В крашеной мгле вдруг найдясь этим вечером. Да, умереть не один был приказ, И не послышалось, и не привиделось... Дайте пожить ещё раз. Только раз. Много ли, раз этих, в жизни мне выдалось?
Сентябрь был холоден и сух, Как голос разума и рода: «Всё кончено». Твой мир потух, И с дня того прошло два года, И ты ещё чего-то ждёшь, Осадок страсти всё не тает... А в окна барабанит дождь. Ему никто не открывает.
Однажды я спрыгну на грязный перрон, взгляну ошалело вокруг. И будешь там ты. И будет там он. Уж не знаю, кто враг, а кто друг. ишшо строчек эдак 54...И я поздороваюсь с этой землёй по-нашему, в две руки, И на ваш манер кивну головой, но будут слова сухи. И, вежливо в сторону отозвав того, к кому ехал я, Скажу, что, видно, никто не ждал на самом деле меня, Что поиздеваться над дураками — развлечение для дураков, Так что я наивен не по годам, однако ж и сам он таков, Но что — только тут до меня дойдёт — не относится это к тебе. И ещё скажу, что я идиот и останусь таким навек. И добавлю, что, был бы я умней, я бы понял всё и простил, Но сейчас оставаться рядом с ней у меня не найдётся сил. Захочу передать, что тебя я ещё люблю, несмотря на всё, Но умолкну вовремя и через плечо брошу взгляд — промашный, косой. И спасибо скажу, и извинюсь, и скажу, чтобы он молчал, И, наверно, куда-нибудь уберусь, чтоб никто меня не догнал, Чтоб никто не нашёл меня, я затаюсь в паутине улиц густой... ...А потом я, естественно, проснусь. И не встретит меня никто.
Однажды я буду сидеть на диване в квартире чужих друзей, Листать страницы, скучать часами и ждать конца этих дней. И стараться не думать о том, что где-то в километре от этой байды, Там, где нет меня, кончается лето, начинаются осень и ты. Вдруг кто-то придёт к хозяину в гости — притворюсь, что меня тут нет. Зачем тревожить старые кости того, кто покинул свет? Разговор всё тише, шаги всё ближе, и я затаюсь, как мышь, Но делать нечего — обернусь. И увижу: это ты на пороге стоишь. И я обалдею, и я охренею, но тут же поверю во всё, И спорить не буду, я стал умнее, я выбрал тебя из всех зол. Мы будем просто болтать о всяком, как в давние времена, И, может, я даже смогу не плакать, а ты — меня понимать. Ты будешь сидеть на диване по-барски, без тени высоких чувств, Я, чуть не мурча, тихо рядом валяться — я маленький, я помещусь, — И краешек взгляда лениво-злого ловить, сохраняя в душе, И я ничего не скажу такого, что мог бы ты знать уже. Но как же рано стемнеет... Я встану, чтобы включить свет, И он не зажжётся, и в ужасе странном пойму я, что нас здесь нет, И тихо проснусь я в чужой квартире, цепляясь за шкуру сна. Один я во всём этом долбаном мире, и судьба у меня одна.
Однажды звонок затрещит над дверью, и я, не спросив, открою. Я увижу тебя. И не поверю. И глупо скажу: «Что такое?» Потом я схвачу тебя за рукав и, ответ твой опередив, Зашепчу: «Я знаю, ты сон, а не явь, поэтому не уходи». Тебя затащив в полумрак коридора, скажу я: «Мне не впервой, Я знаю, что ты, как всегда, ненадолго, так что — хоть раз — постой. Поговорим за жизнь, и о прошлом, и о том, что у нас впереди, Ведь ты не здесь, ведь всё понарошку, и тебе это не повредит». Потом, боясь отвести глаза, я всё же взгляну на часы И, свет включив, пробурчу: «Что за?... Такими не могут быть сны». Растерянно я огляжу свой дом, стяну с вешалки шарф И себя к батарее привяжу потом, чтоб никуда не сбежать. И если ты спросишь: «К чему этот бред? Это не твой стиль», — Я отвечу, что чести особой нет кишки расплескать в грязи, А я под кайфом такой дурной, всегда выхожу в окно, Ну а если ещё и ты со мной, полетал бы с тобой заодно. А пока ещё сохраняется шанс, что пришёл ты ко мне наяву... ...Ты кивнёшь и уйдёшь, открутив газ. А я никуда не уйду.
I know that you don't need me, I cannot make you cry. I know that you have freed me, So I am free to die. A rather useless creature, I was your ugly cloud: No sun, no rain, no picture, Just words, and words too loud. I know you will forget me - The thing i'm waiting for. This vague command will let me Leave this attractive store. To make your morning sunny, A cloud drifts off your sky. Whatever happens, honey, I will not make you cry.
Из ниоткуда вдруг приходит кто-то, Чей номер мне покажется похожим, И присылает смайлик и молчит. Заученно я спрашиваю: «Кто ты?», И жду ответа, и мороз по коже, И дрожь в руках, и аська глючит тоже, Чтоб только профиль мне не дать открыть. И только через полчаса молчанья Я вспомню, как на форуме кому-то — С похожим ником — мелкий дал совет. Но ни к чему мне это пониманье, И без него я знал во все минуты, Что не захочешь прошлое вернуть ты, Что навсегда меня с тобою нет.
Но только не переставай мне сниться — Я постараюсь, чтобы без вреда! Мальчишкой, девушкой, цветком в петлице, Знакомым ником и залётной птицей, Пожалуйста... Сейчас как никогда... Но солнце молчаливое садится За чёрный парк, не веря, что в реал Я не полезу. И чего боится — Мы помним аватарки, а не лица, И помню я, что нам не повториться, И знаю, что тебя я потерял.
Не надо дарить мне звёзды, Не надо срывать их с неба, Ведь в небе рождён я не был, Мне будет с ними непросто. Зачем оставлять на память Засохших лучей цветы, Отобранных у пустоты, Да так, что нельзя исправить?
и тэ дэ и тэ пэЯ её не смогу любить, Я себя не смогу простить, Я её не смогу оживить, Я её не смогу отпустить.
Придёт пора расставанья, И в небе пустое место О том, что лишь нам известно, Повиснет напоминаньем. И эти чёрные пятна Не смоются без следа. И мы пожалеем тогда: Звезду не вернуть обратно.
Я её не смогу любить, Я себя не смогу простить, Я её не смогу оживить, Я её не смогу отпустить.
И я тебе не позволю Свершить это преступленье. Лишь память об этом тенью Прибавлю к будущей боли. Я верю, что ты умеешь, Но мне не нужны цветы, Ведь всё, что мне нужно, — лишь ты, И жаль одного — что веришь.
Я тебя не смогу любить, Я себя не смогу простить, Я тебя не смогу забыть, Я тебя не смогу отпустить.
Мне не так уж и долго осталось любить, Долговечной и прочной не может быть страсть. Я однажды сумею тебя отпустить И в бездонную пропасть без крика упасть. Я однажды свободу тебе подарю, Чтобы антисвободу с собой унести. Это просто, как чтение по букварю. Было нам по пути, а теперь вот прости, И прощай, и лети - это я говорю.
25 бесполезных строчекМне не так уж и мало осталось пожить На обломке одной из потерянных стран. Много раз белым утром привычно входить В затопляющий двор сайлентхилльский туман. Время двигая от ноября к ноябрю, Много раз, от вечерних надежд уходя, Оборачиваться, чтоб увидеть зарю, Но на западе видеть обрывки дождя.
Снова утром туман и огни белых фар, Снова днём пустота и излом белых стен, Снова вечером белых страниц нагота, И не мне их укрыть, и не так, и не тем. Снова белым по чёрному кроет зима, Снова бело-зелёное буйство садов, Отпустите меня, отпустите меня В бесконечность мою, в белизну моих снов...
Мне не так уж и сильно хотелось уплыть В это вечное утро, к вратам суеты. Но любил я сильней, чем умею любить, И конечно, слабей, чем заслуживал ты. Я однажды тяжёлую дверь отворю, Я предам эту пропасть и мой полумрак. Разорвётся туман на машинном ветру, Затеряется в нём лай далёких собак С белоглазым огнём... Это я говорю.
По графику простому Спешу я точно к сроку. Я выхожу из дома. Я прихожу с востока. ещё 32 строчкиИ по планете боком Прямой мой путь пришёлся. Я прихожу с востока. За мной приходит солнце. Я человек не видный, Но за спиной моею Живее шум машинный И небо голубее. Акаций ряд печальных Рисует в нём узоры. На меридиональных Застрявши светофорах, Отстану на квартал я От поступи светила — И всё в ветвях усталых Уже не так как было. И свет восточный, дальний, Скользнёт по чёрным веткам, И зацветут в сиянье Они неверным цветом. Листвы ошмётки жухлой На миг недолгий ранний Зажгутся и потухнут Волшебными цветами. И под цветущей голью Сияющих акаций Иду с востока, сколько Мне надо. Без оваций. Бежит вперёд дорога. Её догнать невмочь мне. Я прихожу с востока. Я вновь иду за ночью.
(Тринадцать лет назад) 1. Какого чёрта? Хватит с меня осени — 11 строчекДогадки строить, верить и страдать. По-моему, меня опять все бросили. Который раз... Пора и привыкать! О нет, я ни на что не претендую — Мой ум для разговоров долгих слаб. Как жаль, что я так долго существую — Ваш мимолётно пройденный этап. Не быть мне кастанедианским воином, Я не могу, припомнив, отпустить. Зачем же вновь веду я счёт расстроенных Аккордов, если нечего простить? 0. Щупальца снега повисли на ветках. 13 строчекПрошлое в прошлом. Прости меня, детка. Содранной плотью на рёбрах из льда, Смолота ветром, уснула вода. Холодно, холодно, холодно жить, Холодно с ветром по свету кружить, Холодно думать о синих глазах, Холодно жизнь измерять в тормозах. Жёлтые брошки последних листков Ждут равнодушно моих каблуков. И облаков бесконечная муть Мимо ползёт в непонятный свой путь. Их пеленает ветвистая сетка. Я уже в прошлом. Прости меня, детка. -∞ А я хочу ещё увидеть звёзды. 19 строчекПусть зимние. Пусть в клочьях облаков. Я знаю, в романтизм играть мне поздно. Мне далеко до чистых чудаков. Заброшу я дороги непролазные, Привал устрою, Новый год отпраздную. Не буду миру действовать на нервы, Побуду человеком хоть денёк. Открою припасённые консервы, Уставлюсь в новогодний «Огонёк». И пусть моя попытка будет жалкою, Я буду слушать Путина и Галкина. Воткну в сугроб китайские петарды И, может, даже выпью что-нибудь. За Изумрудный город и за Арду. Ну и за Землю — выпей и забудь. Ну да, подонки тоже видят звёзды. Но о небесном говорить мне поздно. Ложимся спать. Поверив несерьёзно, Что долог наш привал и лёгок путь.
Честно. Совершенно абстрактное. Игрался со стилем. Откуда авада? Дык для рифмы!
Ах, нет, какой же ты злодей? Один закон я твёрдо знаю: за то не любим мы людей, что сами зло им причиняем. Но вот с тобой не то, малыш, так мог запутаться не каждый. Себе вовек ты не простишь, что смог простить меня однажды. Так, дважды сделав оборот, грехи мои ко мне вернутся. Добро из зла не прорастёт, его цветы ко злу проснутся. И на вопрос "Кто виноват" ответ искать не долго надо. Уж со второго раза, брат, всегда сработает Авада.
Всем аффтарам, раскрывшим — и закрывшим — тему бабочег задолго до меня, посвящается
1. Серая ночь, беспросветная мгла, И не сказать бы, что жизнь не мила, Слишком она коротка, и, увы, В ночь эту мне не сносить головы. Треск зажигалки и вспышка во тьме, Профиль хозяйки, как призрак, в окне. Серая ночь, беспросветная мгла. В комнате пусто. Хозяйка ушла. много букоффДолго я ждал этой ночи, но как же Жизнь меня за ожиданья накажет. Скучная жизнь, одинокая смерть, С временем наедине мне сгореть. В комнате ни ветерка, ни движенья. Слабо дрожит лишь моё отраженье. Кто меня видит за блеском окна? Нет, никому моя жизнь не нужна. Воск расплывался застывшей волной. Я разговаривал молча с собой. Воображал себя важным и нужным, Сильным, красивым в душе и снаружи, Жизни спасающим, губящим зло. Я это мог, просто не повезло. Свет мой не нужен ни людям, ни мне, Ни этой ночи, стоящей в окне. Тёмный коктейль из жары и тоски. Свет мой не высветит все уголки. В комнате ночь, и в душе моей тьма... Маложивущий не сходит с ума. Видно, рождён я с каким-то изъяном, Быть так не может, что это не странно, Что в вечном племени рыцарей света Все тайно мучатся манией этой. Не от гордыни теряю покой, Я понимаю, что я не герой С гением и вообще не подарок... Просто свеча. А точнее — огарок. 2. Но в одноразовой этой ночи, В свете последнем безумной свечи Что-то мелькнуло, из тьмы, из угла, Что-то сверкнуло — рассеялась тьма. Что-то плясало в неведомом танце, Что-то, на что я уставился в трансе, Что-то прекрасное, отблеск мечты... Бабочка, бабочка, это ли ты? Слишком прекрасна для этого мира, Ты вдоль обшарпанных стен покружила. Как я следил за полётом твоим! Как, не дыша, наслаждался я им. И проносилась ты ближе и ближе, Тень разрасталась, темнее и ниже. Дивный узор, обведённый огнём. Мы танцевали, мы оба, вдвоём. В мире огромном наc было лишь двое, Бабочка, стал я живым лишь с тобою. Ты заслоняла весь мир от меня, Жизнь моя, пляшущий отблеск огня, В свете свечение, в сердце копьё, Бабочка, бабочка, счастье моё! Тени по стенам носились, как духи. Были секунды к мольбам моим глухи. Дай поглядеть на тебя чуть поближе, Дай мне дожить, я пойму, я увижу... Но я увидел не то, что хотел, Но запоздало свой понял удел. В дьявольском танце не остановиться. Бабочка, бабочка, я твой убийца! 3. Тихо. Не бойся. Пока ещё длится Пляска безумная жертвы с убийцей. Ты не услышишь отчаянных криков, Немо смятенье моё и безлико. Что я смогу в одиночестве сделать С бабочкой глупой, прекрасной и белой? Смертный наш круг стал теснее на треть... Есть ещё время! Погаснуть... Сгореть. Всё, что я знаю, и всё, что умею — Это гореть. Я смогу. Я успею. Бабочка, бабочка, милый мой друг, Туже, страшнее сжимается круг. Жжётся недавно желанная близь. Бабочка, бабочка, дальше держись! Пламенем жёлтым всё в мире объято, Мир пусть сгорает, одно лишь в нём свято. Боль моя плавит остатки сомненья, Я осознал своё предназначенье. Жизнь мне нужна, чтоб приблизилась смерть. Ярко горю, чтоб быстрее сгореть. Бабочка, бабочка, нежная тень, Чёрная рана пылающих стен, Буйная песня чужой красоты, Бабочка, бабочка, всё это ты. Я повторяю пустые слова, Я догораю в тени божества, Я призываю холодную тьму, Бабочка, жизнь без тебя ни к чему. Слишком мной избранный финиш далёк. Я, увернувшись, сжимаюсь в комок. Я отвернусь — мой убийственен взгляд. Бабочка, свет мой, назад, о, назад! Чёрное с жёлтым смешалось в огне, Отблески наши так близко в окне, Танец последний, исполненный страсти, Тяжкая цепь мне навязанной власти, Доли секунд, взмах случайный крыла, Снова судьба нас с тобою спасла, Мир мой — от смерти, от жизни — меня. Сжечь и расплавить хватило огня. Искрой последней сверкнул огонёк. Змейкой завился бесцветный дымок. В недоуменье кружит в темноте Бабочка в мёртвой пустой духоте. 4. Остановись. Улетаешь? Не надо! О утешенье последнего взгляда! Благослови мой посмертный покой, Тёмною тенью скользни надо мной... Да, я отступник, я предал свой свет, И от него мне прощения нет, Но до него нет давно уже дела, Суть моя в пламени адском сгорела, Тьма победила, я продал себя — Бабочка, бабочка, ради тебя... Я ненадолго себя пережил, Но я и столького не заслужил. Серая ночь. Беспросветная мгла. Что-то летящее... Нет там стекла. Бабочка, бабочка, крыльев мерцанье! Ты не простишь моего угасанья. Гибель моя так скучна и темна. Светится пропасть ночного окна. Дальше и дальше... Навеки далёк Бабочки чудной летящий цветок. Так улетай же из комнаты спящей, Проклятой, душной и смертью грозящей. Ты так удачлива, ты так прекрасна... Пусть будет жизнь для тебя безопасна. Как тихий сон, как рассказ без вранья, Как дом родимый, как нежность... как я... Мир пусть хранит твой бездумный полёт И от больших, и от малых невзгод, От паутины, от зноя и вьюг, Автомашин, человеческих рук, Зависти, глупости, птиц... от огня Братьев моих. Улетай от меня... Тьма. Духота. Пустота. И полоска Вслед за тобою ползущего воска. Нарисовать бы — да времени нет — Бабочки лёгкой резной силуэт. Я бы сумел... Что ж, такая судьба, Бабочка, бабочка, бабочка, бабочка, бабочка, бабочка, ба...
Серый, белый, желтый снег... Фонари горят вполсилы... До чего же здесь уныло! И проходит целый век, Прежде чем за поворотом, Разогнав мою дремоту, Гаркнет мелкий кабысдох, Наводя переполох...
Гулял я сегодня, вот что. Не один. И где-то как-то мне кажется, что не так получается. Не так. Любимая щебечет как птичка, все так мило и приятно... Погода влияет, что ли... Кэртис
А мы стишок написали... Скромно так, незатейливо... Жёлто-зелёная пёстрая шерсть, Толстая туша - мне столько не съесть, Лысины сбитых асфальтовых дыр, Старый и кем-то подорванный мир. Снег на лету превращается в дождь, Звёзды снежинок уже не вернёшь. Корочка льда на обочинах дня. Свет проигравший, простишь ли меня? Э.
Снег на перчатке остыл и притих, Звездочки мало одной на двоих, Листья чернеют, и небо все ниже, Можно достать эту звездочку с крыши, Но я боюсь, ты откажешься снова, Я не готов, да и ты не готова, Утренний холод не сменит жара, Мы позабыли, что было вчера. К.
читать дальшеЗарево жёлтых голодных огней Тучи раскрасит страшней и рыжей. Гаснут одним за другим фонари. Золото не доживёт до зари. Грязная зелень утонет во льду. Тени бессильно в туман упадут. В чередованьи бесцветных картин Новое утро я встречу один. Э.
Нет уж! Один - это не для меня! Если погаснет сияние дня, Если нахлынет предсмертная тень, Если... А впрочем, вдвоём тоже лень... Я не хочу! Так обидно не стать, Двое... Так проще, и можно летать, Рухнуть на облако. Белым крылом В небе начертано все об одном... К.
Только не видим мы этой черты, Только не будем мы с небом на "ты". В сером тумане идём наугад, Может, вперёд, ну а может - назад. Что в этой мути холодной нас ждёт? Где под ногами провалится лёд? Мы не узнаем, пока не шагнём В пропасть. С одним маскарадным крылом. Э.
Я люблю... Это странное, глупое, старое слово Почему-то всегда зарифмовано с зверским "убью"... Дорогая, скажи: умереть ты готова? Извини, я, конечно, тебя так любил (и люблю!),
Но твой час настает - он для всех настает безвозвратно, Проливается на пол невинная красная кровь. Мне сегодня противно, обидно и, в общем, отвратно! Что же? Это - о ужас! - любовь.
Киня, ты пессимист, циник и вообще временами гад. Но я тебя все равно уважаю.
Мой друг, ты друг мне или нет? Ты дать всегда готов совет, Или послать куда-нибудь подальше, Но нету лжи в тебе и фальши, Так что привет, мой друг, привет!
Встретил вчера её. Нет, не так. ЕЁ. Года три назад стоял бы дурак дураком и рожи строил: она когда-то говорила, что у меня очень богатая мимика. Кажется, ей это даже нравилось. А сейчас... Как-то вот влом напрягаться. Или не влом - а не по возрасту. Или не не по возрасту - а просто не катит. Не знаю, в общем. И она обрадовала меня сообщением, что сейчас без парня. И вроде это был намёк. Но я не уверен. Думаю вот теперь. Может, позвонить? Кэрти